Скульптор. В 1931 году Муратов окончил Ленинградский художественно-промышленный техникум и сразу же включился в активную работу как художник-сатирик в журналах «Резец», «Юный пролетарий», «Чиж», «Пушка», «Бегемот», газетах «Смена», «Литературный Ленинград», «Ленинские искры», созданном в Ленинграде Детском государственном издательстве. Рисунки Муратова для детей отличаются веселым духом и изобретательностью, которые были высоко оценены и юными читателями, и лучшими художниками детской книги ленинградской школы, такими как Н.Тырса, Ю.Васнецов, В.Курдов, Е.Чарушин, ведь к этой работе они его и привлекли. В газетной и журнальной графике Н.Муратов продолжил в выразительной и острой форме традиции своих старших современников, художников Н.Радлова, Б.Малаховского, Б.Антоновского.
В 1938 году Муратов уже сформировавшимся художником был принят в Ленинградскую организацию союза советских художников (ЛОССХ). В 1939 году художник стал одним из основателей и ярких авторов нового творческого объединения ленинградских художников "Боевой карандаш", сыгравшего выдающуюся роль в годы Великой Отечественной войны, блокады Ленинграда, его героической защиты от немецких захватчиков. Плакаты, созданные Н. Муратовым и его товарищами по объединению, представляют собой уникальное явление советского искусства.
Сатирический дар мастера проявился и в скульптуре, и в дружеских шаржах на многих известных писателей, поэтов, и, конечно, друзей по творческому цеху. В послевоенные годы художник создал настоящие шедевры сатирического рисунка, обратившись к произведениям выдающегося писателя-сатирика ХIХ века М.Салтыкова-Щедрина. В своих фантастических рисунках к его сказкам в образах людей и животных он метко передал самобытные черты русской жизни, самодурства власти, чиновничьего чванства, дикости и произвола помещиков, терпения и смекалки простого мужика.
Как скульптор-фарфорист работал эпизодически. В разные годы выполнил ряд работ по заказу Государственного фарфорового завода. В 1928 году выполнил свою первую композицию «Туркменская прачка». Основной период его работы над анималистической скульптурой приходится на начало 50-х годов. Изображение животных явилось несколько неожиданным поворотом в творчестве Муратова. Хотя от иллюстратора щедринских сказок и крыловских басен можно было бы ждать, что его мастерство анималиста так же послужит задачам сатиры, как и его иллюстрации, что созданные им изображения зверей будут олицетворять человеческие характеры и страсти. Однако за немногими исключениями, вроде превосходного фарфорового „Медведя на воеводстве" (1957), скульптура Н.Е. Муратова ставит перед собой совершенно иные цели.
В ней нет ни оттенка иронии, ни стремления «очеловечить» образ. Лирическое чувство художника непосредственно направлено на живую природу. Звери интересны Н.Е. Муратову сами по себе, независимо от каких-либо социальных или литературных ассоциаций. Художник с трепетной эмоциональностью воссоздает в своих статуэтках облик и повадки лисицы, белки, козленка и маленького тигра, простую и естественную грацию кошки, щенка или обезьяны. Точность живого наблюдения сочетается здесь с умением раскрыть и подчеркнуть пластические качества натуры.
Муратов Н.Е. создал целые серии миниатюрных зверюшек и птиц, выпущенных Ленинградским фарфоровым заводом. Некоторые из них можно и сейчас видеть на прилавках магазинов. Самая известная среди них белочка Муратова, а так же его курочка с крохотными цыплятами, собачки, кошки и другие зверюшки, выполнены с тонким юмором и добротой